Гл. 13
От Волчьего ущелья к Преславу тянулась долгая дорога. Да и не дорога вовсе, а неглубокий овраг, который прокатали тяжелые, груженные гранеными каменьями
волокуши, запряженные быками. В два дня пути дорога длиной уложилась. За один прогон две пары полозьев стирались. Рубили их из свежей лесины, чтобы волок
облегчить. К каждой волокуше еще по четыре мужика в придачу приставлены были, чтобы вовремя волокушу на новые полозья затянуть и закрепить, когда в том надобность
появится. Уходили из Волчьего волокуши рано по утру. Каждый день по десятку. Для того, чтобы срывов в работе не было, поставлены в ущелье стражники. Числом до сотни.
Лютостью своей и за две сотни сошли бы. Редкий случай, когда кто-то из камнеломщиков не испытывал на своем теле хлесткую просечку их длинных плетей. Такой день счастливым числиться должен.. Трудились от зари до зари. Порой летнее солнце в
своем полуденном зените роняло лучи, лаская теплом и светом тех, кто терял свои жизненные дни в каменной пыли, пропитав ею легкие свои и кожу. Легко было отличить
недавно пригнанного в ущелье от здешнего «старожила», которыми именовали себя те, кто как-то дотягивал до тридцати- тридцати пяти лет от роду. В иные же дни солнечные лучи разбегались по каменным стенам ущелья высоко над головами невольников, не исполняя их надежд хоть на короткое время окунуть в тепло полуобнаженные тела. Еще
была надежда на ночь. Тогда сгонялись камнеломщики в огромные землянки, получив перед тем еду и воду. Как-то усыпив голод, присутствие которого всегда сопровождало тех кто калечил себя в ущелье, тесно прижавшись друг к другу, они согревали свои тела и иногда могли иметь радость видеть сны. В этих снах они снова могли побыть вольными
землепашцами, охотниками, лесорубами… В этих снах они раз за разом прижимали к себе своих любимых жен и детушек, земные встречи с которыми стали навсегда несбыточными. Радовали грозовые тучи, набегавшие в небо, чтобы заслонить собой солнце и опрокинуть ущелье во тьму. Тогда стражники давали команду всем лечь наземь. И не двигаться под проливным дождем, который сами пережидали под
специально построенными навесами. Попытка оторвать тело от земли приравнивалась к попытке побега, хотя у кого бы тут хватило сил куда-то бежать. В человека, оторвавшего
тело от земли, тут же впивались две-три стрелы, приближая его встречу с предками. Иные специально шли на такое, поскольку не выдерживали мучения ни сила, ни разум. Так
сокращали они свое страшное пребывание в месте, которое согласно легендам людским могло быть равно по ужасам своим только ужасам Нави, где Чернобог творил пытки
особо грешным душам. Лишь одному невольнику было сделано исключение. Он не надрывался на каменоломне. Он не жил в общих землянках. Он не боялся плетей стражников, которые сами не решались лишний раз приблизиться к нему Он мог делать
все то, что хотелось в тот момент самому. Одно лишь объединяло его с остальными: свободный выход из ущелья был ему заказан. Стражники выхода не знали никого из
невольников. Они убили бы любого, пытавшегося покинуть ущелье без дозволения. Погони здесь были не в моде. Зачем зря утруждать себя и коней? Невольники – дешевый
товар. Дармовой. Сколько нужно, столько и пригонят. Тот, кто держался особняком, был и ликом не похож на остальных. Смугл был телом. Ростом был на голову выше любого.
Сила в теле его сидела такая, что позавидовали бы и быки. Одного из них, кстати, когда дурь вошла в башку рогатого и он стал кидаться на людей, положил этот человек наземь ударом своего огромного кулака по лбу животного. От удивления бык сначала замер,
пытаясь запомнить того, кто позволил себе такую наглость, уставился в черномазого мутнеющим взглядом, затем резко завалился на бок и затих, так ничего и не поняв.
Знатный пир был в ущелье. Всем хватило! И мяса стражникам, и костей камнеломщикам, из которых бабы из обслуги наварили ароматного бульону с разными травами. Надолго запомнился тот ужин!
Звали смуглого Одаром. Носил он одежду странную, ранее никем здесь не виданную. И говорил, так, что и понять его сразу нельзя было. Не вразумил еще язык земли этой. Что было самое странное? носил он на красивом поясе кривой меч в ножнах. Каждый день выделывал он с этим мечом такие фигуры, что все диву давались. Однако ж,
отчего не делал попытку вырваться из ущелья? Это большим дивом для всех было. Только
слушок прошел среди невольников, что Ратслав держит в затворничестве его жену
и двух детишек малых. Коли заерепенится и свободы захочет, вмиг вдовцом бездетным
окажется. Ему заявлено было, чтобы жил в ущелье до той поры, пока надобен станет. А пока его семейству место при дворе Ратслава дано…
...Обоз волокуш с камнем для стольного городища остановился на ночлег. Обычный ночлег в обычном месте. Все как всегда. Так же о чем-то шептался с травой ручеек довольный тем, что хрустальной водой своей смог утолить жажду стольким людям и даже громадным животным и нисколько не стал менее полноводным. Так же, как и всегда стражники, усадив невольников на волокуше спина к спине, связали их меж собой, оставив в такой позе дожидаться утра, а сами, достав из котомок харчи, устроились чуть поодаль, в давно уже сложенном для того шалаше. Восемь стражников устроились спать после ужина, а двое следили за тем, чтобы ровно горел костер, освещавший своим пламенем повязанных невольников и спящих в шалаше. Особенно никто ничего не боялся. Сколько лет существует дорога, никто в землях этих не посмел напасть на обоз. Чего тут взять можно? Только быков. Далеко ли скроешься со скотиной этой? Все одно, догонят и порешат без суда всякого. Найдутся ли глупцы?
Ярко светившая луна потихоньку прилегла на пролетавшее мимо облако и спрятала в нем свой прохладный белый свет. Ночь сразу же загустела мраком. На границе света от костра встала сплошная черная стена, за которой ничего не стало видно совсем. Из-за этой стены с тихим свистом выпорхнули две стрелы и впились в расслабившихся стражников, уткнув их лицами в землю. Затем из тьмы вынырнули четыре дюжих человека, схватили четверых попарно связанных невольников и вновь растворились во тьме. На месте ночлега сохранялась полная тишина, прерываемая иногда довольным храпом сытых стражников.
- Глянь-ка, мужики! – Вскричал первый из высунувшихся за пределы шалаша стражников. – Што тута было?! Двое-то нашенских не дышут уж. Грамотные стрелки стрелы метали. Разом уложили.
- Эй, вы, голытьба полудохлая! Ежели што зрели, тута же выкладывай! Не то! – Второй стражник грозно вздернул вверх свой кулак, демонстрируя это самое «не то!».
- Та их самих тута недостает! – Заявил первый. – Глянь! Двух пар нету! Говорите, скоты, как случилося тут!
Невольники, знающие о происшедшем ровно столько, как и наседавшие на них стражники, молчали. Погуляв для острастки плетьми по спинам невольников и не добившись никаких результатов, стражники приняли решение запрягать волокуши и двигать в городище.
- Обскажем все как было, может и пронесет… - Неуверенно проговорил старший стражник, жестом командуя к движению.
