Гл. 5
Жилище того, кого избрали мальцы своим защитником, поставлено было на большой поляне. Сразу за первой полосой молодой поросли рвущихся в небо стройных сосен. Срублена оно было так, что сразу и не поймешь: толи то шалаш большой, толи изба маленькая. Основание лежало на толстых чурбаках, чтобы весеннее таяние снегов богатых
никак не вредило жилищу. Внутри представляла собой одну комнату, по бокам которой, у стен, стояли широкие скамьи покрытые шкурами барсучьими. Меж ними у третьей стены
– стол, заваленный всякой всячиной. Ближе к выходу на полу выложено широкое и глубокое глиняное блюдо. На блюде, почерневшем от долгого пользования, тлеют
покрытые пеплом угли. Недалеко в углу уложены щепа и обломки валежника для поддержания огня. В обмазанной глиной плоской крыше, заваленной поверху широкими
сосновыми лапами, отверстие для выхода дыма, заткнутое пучком сухой травы. Над блюдом с углями, на железном пруте, уложенном на две рогатины, крюком подцеплен
котелок. В котелке том хозяин жилища и готовил себе немудреную пищу, приправляя мясо добытых в лесу птиц и зверьков сочными лесными травами и грибами.
- Тута, на этой скамье постеля ваша. Она поширше будет. Уместитесь пока. А посля придумаем вам новые лежанки. - Сыпал словами бородатый Стан, наполненный душевной
радостью так счастливо закончившегося одиночества. – Научу вас всему, чего самому боги знать дозволили. Одно помните: с миром лесным дружить надобно. И со зверем, и
с птицей. И древом всяким. Всем им боги свою жизнь дали. Не зазря ведь? Поди надобно так? Про то всегда думайте.
Спустя короткое время определил Стан, что разные интересы у братьев. Старшой брат, тот более учения его о травах и иных растениях, о населении лесном ухватывал да
все старался поболе узнать. Младший же особо охотой интересовался. К иным делам пристрастие имел: то валежника натаскать, то яму-ловушку помочь копать, то просто со Станом борьбу затеять, чтобы силенку свою детскую показать. Чувствовал Стан, что в мальчугане том крепкая сила закладывается. Порой так захватит, что и расцепиться не просто. Потому и решил приемный их родитель каждому свое подробнее разъяснять. Так и зажили дружной семейкой. Время спустя, когда братья подросли, пристроили для них
новый угол. Чего в тесноте томиться? А тут и весть случайный гость принес, что готовится в Сухоборье большое событие. Поединки проведут за право обладать топором, самим Хорсом выкованным. И явиться миру должен тот топор в строго назначенный день, в полуденный час. Понимать надо: когда самим богом вещь создана, то имеет она силу особую! В поединках участие принимать дозволено всякому, кто посчитает, что сможет осилить мужей в таких делах силой прославленных.
- Бать! А не испробовать ли мне силу свою в поединстве? – После ухода гостя вдруг спросил Усил. – Мне бы топор тот! Сколько с помощью его сделать всего можно! Никто и ничто не устоит. Смогли бы мы тогда призвать к ответу того душегуба, что жизней лишил родителей наших, тетку Исту и поселенцев.
- Молод ты еще в такие дела встревать. – Предостерег его Стан. – Тама - не игрища сопляков! Тама такое будет, что и до смерти изломать могут. Тебе не знакомо то, а я после
одного такого поединка от людей ушел. В одиночество себя упрятал. Не знаю сам, как вышло все, только не встал боле тот, кого замял в схватке. Не хотелось мне того. Бились мы за девицу, дочку старшины одного селения. Оченно она лицом и станом красна была. От женихов отбою не было. Тогда-то и потребовала гордячка, чтобы бились женихи за обладание ей. По той причине и принял я случайный грех на душу. Хотя иными тот
случай грехом означен не старшинскую мне в невесты определили. Ушел я из мест тех,
отказавшись от девицы. Так и зажил здеся. А ты – испробовать. Там много не напробуешься. Не баловство ведь. Можно и не вернуться…
- Все одно. Чую я, должон в том поединстве участие принять. Не пустите, сам сбегу, хотя и гнев ваш с братом на себя приму. – Твердо заявил Усил.
- Коли так, то проводим мы тебя с братом в Сухоборье. По пути еще кой чему обучу.
Славным поединщиком был. Хитрости дела того не запамятовал. С утречка и двинемся
в путь. Ты, Коляда, супротивничать не будешь?
- Я как ты! – Ответил Коляда.
- Тогда и сладились. – Закончил разговор Стан.
Где-то в середине пути, когда сидела подле костра приуставшая в пути троица, вышел из лесу к ним на огонь старичок.
- Приветствую вас путники! Далеко ли? - Вопросил пришелец.
- И тебе привет в ответ! – Встал навстречу Стан. – С добром ли к нам пожаловал?
- А чего худого может слабосильный старец таким богатырям сотворить? Особливо тому. – Старичок ткнул пальцем в сторону Усила. – Он нас всех в одну копну сложит.
- Кабы так. – Вздохнул Стан. – Собрался малец на поединство. Топором Хорсовым овладеть решил. Сам же еще и силу свою нигде не пробовал. Окромя как со мной, в
схватках потешных. Есть в нем силенка. Да довольно ли ее для замыслов его…
- Верю, готов он к делу задуманному. Знать, сам Хорс ему путь на ухо шепнул. Можешь не сомневаться в том. Позволит ли бог, один раз обманутый собратом своим,
вновь досаду изведать? – Хитро глядя в глаза Стану проговорил старичок.
- Не допустит! На то он и бог! – Твердо заявил Стан.
- То-то. Когда в Сухоборье явитесь, на поздний час не пеняя, разыщите бабку Оскариху. Ее изба с самого краю будет стоять. У нее пусть братья заночуют. А ты в ином месте
ночлег сыщи. Им там вдвоем только и уместиться. Она от себя еще помощь какую даст сыновьям твоим приемным. – С этими словами старичок сделал несколько шагов от костра и растворился во тьме ночной, словно и не было его тут.
- Откудова знал старец-то, что приемные вы у меня? Кто ему сказывать мог, коли никогда ранее встреч не имели? – Заудивлялся Стан. – Странный он больно. Но дельный совет
его сполним в точь!
