Гл. 7
- Теперь хот назовитесь. - Когда повозка выкатила за околицу на тропу ведущую в сторону дома Стана, обратился к брату с сестрой Усил. – А то нам еще долго землицу вместе топтать доведется.
- Брата Славом кличут, а меня Муравкой. Родители ли так нас нарекли, или люди добрые, которые кров нам давали, ужо и не помним. – Ответствовала девица, в то время как
брат, довольный что ему вожжи вручены были, сдабривал лошадку неведомо откуда взятыми для нее ласковыми словами. Лошадка, словно понимая речь юноши, все норовила, в благодарность за ласку, перейти на рысцу, но Слав сдерживал ее
стремления, периодически незлобно поругивая своевольницу. Теперь их стало пятеро. А что впереди, только богам и известно.
Когда достигли места последней перед визитом с Сухоборье стоянки, солнышко уже почти все за лесом упряталось. Тени от деревьев сплошным серым пятном на землю легли. Сумерки сгущались на глазах.
- Заночуем у старого костра своего. – Решил Стан. – И повозку с тропы уберем, и лошадке будет место травку пощипать. Велика поляна. На все ее хватит.
На том и порешили. Вскорости и огонек по сучьям сухим побежал, высветив на радость глазам путников большую часть поляны. Только еду свою на холстине разложили, как послышалось из-за кустов:
- Примите ли к себе знакомца своего? – С этими словами из кустов на поляну выступил тот самый старичок, который удивил Стана своими познаниями о них. - Может сгожусь
чем… А еще я могу много интересного сказывать, которое потом явью обернуться может. Не доспите немного, так опосля, в пути на повозке поочередно отоспитесь.
- О чем речь отец? – Приветливо встал навстречу старцу Стан. А за ним и остальные на ноги вскочили приветствуя вышедшую к ним уважаемую всеми старость. – Садись там,
где удобство почуешь. А мы ужо вкруг тебя присядем. Не ведаю, как иные, а я к сказаниям людским большую тягу издавна имею. Мудры они и полезны завсегда. Отведай с нами, чего удалось в дорогу запасти. Будь ласков. Рады мы встречи со старым знакомцем!
- И мне по нраву это. Вот тута позволите примоститься? Старые кости тепло любят, а костерок добре греет. – Старичок хитро глянул на огонь. – Полезный очень костерок.
Места здеся не совсем добрые. Разные ночные гости по лесу шастают. А тропа, по которой к себе в избу дорогу проложили, вона как притоптана. Даже травушка во весь
рост стать не успевает, так часто шастает тут народец разный. Оружье какое, окромя топора имеете? Сгодится может.
- Какое еще? Лук мой охотничий на всякий случай с собой взятый да ножа четыре на поясах, коими мы с Колядой, Славом и Муравкой опоясаны. Вот все наше оружие.
Верно, Муравка не в счет. Мы за нее постоим.
- Как это не в счет! Погляди, как я умею… - Она выхватила свой нож и взмахнула рукой. В тот же миг нож торчал в стволе ближайшего дерева, достаточно глубоко в него
впившись. - Не в счет?!
- Хорошо, девка, с ножом сладила. Только, при разговоре мужиков, язык бы свой зубами поприжала. Больно легок на болтовню. Особливо уважать седину надобно. Али забыла о
том? – Старичок не очень строго погрозил ей указательным пальцем. – Вона, кобылка наша ушами прясти зачала, в глазах волнение смотрится. Толи волк где-то объявился, толи жеребца издали учуяла. Вона как заходила. Ого! Не один конек в гости к нам спешит. Вона как копыта отстукивают. С десяток наберется, поди. Да и не налегке скачут. Груз несут. Гулко копыта землицу бьют. Вооружиться бы надобно. Пошарь-ка Стан в возу. Вдруг што на нем завалялось.
- Чего шарить-то, отец? Знамо про все. Сам складывал. – Возразил Стан.
- А ты пошарь, сынок! Всяко случается… - Настоял старичок.
- Гляди ко! – Удивленно вскричал Стан запустив руки в возок. – Тута еще два лука. Да и стрелы к ним не на птицу лажены. Оконечники-то из железа. Такими и зверя-человека свалить можно.
- То-то! – Делано строго прикрикнул на него старичок. – Слухать старших надобно! А-то – нету у него оружия. Видать, не весь товар торговым людям вернул. Что-то залежалось.
Произнося это, передал найденные луки Стану и Коляде, велев Стану свой лук передать Славу.
- Вьюнош к оружию не приучен. Пущай покидает стрелы для острастки. Может и зацепит кого слегка. А вы в этом деле уже наловчились в своем лесу. Вам и помогать Усилу нас с
Муравкой оберечь, пока мы тута, за возком посидим. Только и успели изготовиться, как вылетел на поляну конный отряд в десяток всадников. Все в боевых доспехах. С
луками и мечами. Первый среди них человек, укрывший свой лик за тряпицей.
Стали конники в ряд на краю поляны.
- Отдай топор, Усил, и ступай себе на все четыре стороны. – Крикнул человек с тряпицей на лице. Обещаю – не трону!
- А коли, не согласен буду?! – Спросил в ответ Усил.
- Сам возьму! Добрые воины со мной. А вас всего двое настоящих мужиков-то. Скоро спор решим. И по его сигналу вскинули сотоварищи его луки, направив стрелы на Усила и
его попутчиков.
- Ты же поединщик, Ворон! – Встрял в разговор старичок. – Ужели на позор себе разбойным делом решил промышлять?!
- Это еще кто?! – Захохотал Ворон, тыча пальцем в старичка. – Не сам ли в поединство собрался?! Любой из моих людей тебя соплей перешибет!
- Все случается! Как боги положат! – Уклончиво заявил старичок. – Хотя оно верно, тебе бы с Усилом еще разок схватиться. Теперь уже смертным боем, как тебе восхотелось, когда ты погоню учинил. Для обоих наперед беспокойство уменьшится. Знать будете, что одного из супротивников своих навсегда потеряли.
Тут, не удержал тетиву Слав. Вырвалась из его рук стрела и, тонко просвистев, ткнулась своим безобидным концом в одного из одетых в доспехи всадников. И тут же,
отскочив, пала на землю. В ответ незащищенного ничем Слава пронзили сразу несколько боевых стрел, уронив на траву его бездыханное тело. Острый нож тут же смертельно
впился в горло одному из стрелявших, а еще четверо его сотоварищей молча свалились с коней с торчащими из груди оперениями боевых стрел. Не зря учил Стан братьев все
время две стрелы в воздухе держать. Пригодилось.
Подняв вверх правую руку, зажатую в кулак, выступил вперед старичок и все вокруг него замерли в тех позах, как были.
- Не так решалось! Сорвалась у неумехи стрела на птицу сготовленная. Кому вреда принести могла? Не усомнюсь, коли заявите, что в темноте не видать, чем вьюнош пульнул. Обе стороны получили за то по заслугам. Не смогу ничего супротив сказать вам. Только думалось мне в поединстве двух супротивников правду поставить. Кто победил – тот и прав. Зачем же еще жизни людские ложить? Негоже то. Думаю, и Чернобог, которому верно служишь ты, Ворон, примет суд Рода, который за такими противоборствами зорко следит. Вершите поединство именем Великого Рода!
Вновь вернулась жизнь ко враждующим.
- Быть так! – Выкрикнул Усил, выступая вперед.
- Быть так! – Крикнул и Ворон, спрыгивая с коня и идя ему навстречу. У одного в руках топор Хорсом кованый, у другого меч, кован из того же металла, что и косы марен,
служительниц страшной богини Мораны(5), коих шлет она за жизнями людскими на свое усмотрение и по своей прихоти. Грозные противники. Грозное оружие. Зазвенел метал. Засверкали искрами удары оружия друг друга. Понеслось по лесу звонкое эхо страшного
поединства, которое вершилось людьми, но разрешало давний спор между двумя грозными богами. Долго звенело оружие. Долго вздрагивал разбуженный лес. Только всему конец наступает. Со всего маху опустился топор Усила на левое плечо Ворона и развалил его могучее тело по самый пояс. Выпал меч из рук Ворона и, едва коснувшись земли, словно растаял легкой снежинкой в жаркий день. Не стало меча. Один из тех, кто прискакал на поляну вместе с Вороном, спрыгнул с коня и подошел к победителю,
преклонив пред ним колено и склонив голову.
- Бери наше оружие. Оно твое по укладу. Забирай коней. Дай взамен повозку свою, на которую уложим мы тело Ворона и повезем в те края, где должен он быть предан огню
похоронному, чтобы душа его освободилась и смогла улететь в те края, где ждут его все сородичи и побратимы его. – Попросил воин.
- Ровно пять коней свободные от всадников остались. Их заберем. И вооружение убиенных четырех. Остальным владейте. Повозку дать не могу. Нам свою тризну править
надобно будет на своей земле. Повезем Слава с собой.
Воины Ворона наскоро зарыли в землю четырех своих сотоварищей.
- Простят нас боги!
Устроив меж двух коней подвесную площадку из ветвей, уложили на нее труп Ворона, ветвями же сокрыв от посторонних взглядов. Двое безлошадных разместились на конях за спинами сотоварищей своих, и процессия двинула в путь.
- Глянь-ка внимательней на Слава, дочка. Дышит вроде! – Проговорил старичок, выдергивая стрелы из груди юноши.
- Что ты творишь, отец! – Возмутился Стан. – Негоже так стрелы тянуть! Так ты и дух с него выпустишь.
- Чай не принесу вреда. – Спокойно отвечал старичок. – Может польза будет.
- Дышит! Верно, дышит! – Вскричала Муравка.
Усил тут же отстегнул от пояса баклашку, что вручил ему ведун, и стал сыпать на раны пальцами порошок, ее наполнявший. Раны на глазах перестали кровоточить и
покрылись красными корочками, а Слав задышал ровно и глубоко.
- Через пару деньков на ногах будет! – Заверил старичок. – А ты, Усил, чего так вольно разбрасываешься тем, что одному тебе дано было?
- Иначе не могло быть. – Ответил Усил. – В одной мы упряжи. Равно и делить все должны.
- Велики слова твои, богатырь славный. И дела твои будут велики, как вижу я. Пойду своей дорогой. А вы спите теперь спокойно. Ничего боле вас не потревожит нынче. -
Проговорил старичок и снова растворился в темноте, как и в прошлый раз.
- Не простой, видать, старичок этот. Вона каки коленца выкидывает. – Проговорил Стан, удобно размещая тело на траве подле тлеющих углей.
